Директор Ярославского Камерного театра стал гостем проекта «Обратная связь», который реализуется Ярославским фондом развития культуры.

Актер, сыгравший больше полусотни ролей в театре и кино. Создатель и директор первого в России частного репертуарного театра. Продюсер провинциальной киностудии «ЯрСинема», выпустившей в прокат уже несколько фильмов и ставшей востребованной площадкой для киносъемок. Бизнесмен, совладелец кафе «Дом актера». Всё это грани одного человека – Юрия Ваксмана.
Он родился 17 июня 1961 года. После окончания Воронежского театрального института из пяти предложений выбрал Ярославский ТЮЗ.
В 1992 году ушел из театра в бизнес. Позже на несколько лет уехал за границу – был ресторатором на Кипре, открыл бильярдную в Израиле. Вернулся в Ярославль, где стал совладельцем кафе «Актер».
В конце 1990-х вместе с давним другом, актером Владимиром Гусевым, задумал создать новый театр. В качестве режиссера виртуального на тот момент коллектива был приглашен Владимир Воронцов. Первой сценой стала площадка кафе «Актер». Здесь, с премьеры драмы «Интервью», началась история Ярославского Камерного театра под руководством Владимира Воронцова. Первый спектакль был триумфальным! Он не только собирал аншлаги, но и получил высокую оценку критиков. В частности, в 2000 году спектакль был показан во внеконкурсной программе Московского фестиваля имени И. Смоктуновского. Впечатление произвел такое, что удостоился высшей награды фестиваля – Хрустального кубка сразу в четырех номинациях: за лучший спектакль, за лучшую режиссуру и за обе мужские роли(!)
Через полтора года после первой постановки театр обосновался в здании бывшего кинотеатра «Арс», где продолжает работать и сегодня.
Творческие встречи с Юрием Ваксманом – это всегда событие в культурном пространстве города. Не стала исключением и очередная из них, которая прошла в середине февраля на камерной сцене Волковского театра в рамках проекта «Обратная связь». Юрий Михайлович откровенно рассказал о том, что он думает…

О начале творческого пути

После окончания Воронежского театрального института мне действительно предложили работу сразу пять театров. Все пять – театры юного зрителя. Я тогда был худой, весил килограммов 60 при росте 174, и поэтому очень подходил для ролей в детских спектаклях. Я выбрал Ярославский ТЮЗ. Во-первых, это был новый театр, он только-только открывался. Причем мне давали квартиру – в советское время это было огромной редкостью! А кроме того, художественным руководителем театра тогда был сын знаменитого драматурга Виктора Розов, Сергей Розов.
Помню, приезжаю в Ярославль, а ТЮЗа нет! Здание еще достраивали. И мы все играли на сцене Волковского театра как тюзовская группа.
Почти сразу меня призвали в армию. А когда я вернулся, здание ТЮЗа уже стояло, и труппа… была набрана. Тогдашний директор театра Юрий Иванов сказал: «Конечно, я должен вас взять, поскольку вы шли по распределению. Но штаты у меня укомплектованы. Я не знаю, кто вы и что вы. Ума не приложу, что с вами делать…». Представляете, такое услышать?! До армии я играл чуть ли не во всех спектаклях. И вдруг – «Кто вы и что вы?»! А ведь квартиру обещали. Теперь непонятно, получу или нет… Так я думал тогда. Но потом меня ввели в один спектакль, затем – в следующий. А через год и квартиру дали.
Желания уехать в Москву, Петербург или еще куда-то у меня не было никогда. К тому же в те годы в ТЮЗ пришел замечательный режиссер Станислав Таюшев. У нас сложилась потрясающая команда! Просто потрясающая! Студийная атмосфера, мы репетировали круглые сутки, причем нас никто не заставлял, нам это просто нравилось. И поэтому выходили потрясающие спектакли. Это была жизнь – настоящая, творческая, живая, со своими проблемами, эмоциями. Было здорово! И залы были полными! В наш ТЮЗ было не купить билетов, хотите верьте, хотите нет. И меня, конечно, расстраивает, что сегодня в театре другая ситуация…
Потом пришел Александр Кузин. А мы уже решили, что можем жить самостоятельно. Нас было где-то человек двенадцать. Мы уволились из театра и создали свое продюсерское агентство – ушли в свободное плавание. Потом – всем известные девяностые годы… Я занялся бизнесом. Уехал. Вернулся. И в 1999 году мы открыли свой театр.

О ресторане, ставшем театром

Когда мы с Владимиром Гусевым решили создать новый театр, единственной площадкой, на которой мы могли играть, было кафе «Актер» (сегодня – ресторан «Дом актера»). Долго уговаривали Владимира Воронцова стать руководителем. Если бы не он – театра бы не было, конечно… Воронцов – это отдельный космос. Сложный человек, с тяжелым характером. Но очень талантливый и очень преданный театру. Он делает всё своими руками – и макеты, и декорации! Сам пишет пьесы.
Владимир Александрович не хотел возвращаться в театр после истории с Волковским. Жил в деревне, занимался своим домом, где всё сделал своими руками. Туда мы и приехали с Гусевым и стали уговаривать поставить что-то для нас двоих. Он долго отказывался. Тем более, когда спросил: «А где ставить?», и мы ответили: «В ресторане»…
– Где?!
– В ресторане…
– Где люди будут есть и пить во время спектакля?!
– Нет, что вы! Мы всё уберем, переделаем, перестроим…
В общем, уговорили. Как сейчас помню, осень. У нас как-то необычайно много народу на бизнес-ланчах. И однажды заходит Воронцов. Ни с кем не здоровается, ничего никому не говорит. Достает рулетку. Меряет расстояния вдоль стен, что-то считает. Подходит к нашему столику: «Приедете ко мне через неделю».
Через неделю мы приезжаем – он ставит на стол макет декораций будущего спектакля «Интервью» по пьесе Питера Суэта. Один в один с тем, что зрители потом увидели на спектакле! Причем он всё сделал своими руками – даже миниатюрную швейную машинку! И мы начали репетировать.
В кафе помещалось 55 человек. Мы ставили декорации 4 часа, а демонтировали их за полчаса. И некоторые люди не понимали, где они оказались, выходя после спектакля… Вокруг уже пили, разговаривали, смеялись.
Лишь спустя время нам дали возможность играть на сцене бывшего кинотеатра «Арс». Мы сами сделали ремонт в помещении. И в 2000 году показали наш первый спектакль на новой сцене.

О репертуаре и добровольной диктатуре

Сейчас Владимир Воронцов начинает работу над новым спектаклем – трагедией «Антигона» Жана Ануя. До этого он четыре года ничего не ставил. Пьесу Ануя он переработал полностью. Дописал несколько сцен. Будет что-то невероятное!
Вообще, у нас в театре – добровольная диктатура. Как и в любом театре, в котором талантливый художественный руководитель. Мы доверяем Воронцову во всем и всегда. У него идеальный вкус и глаз.
Последние три года мы приглашали в театр и других режиссеров, но только с согласия Владимира Александровича. Мы создали несколько параллельных вещей, то, что я называю коммерческим репертуаром – это и мелодрама «Так хорошо и днем и ночью», и детектив «Рикошет», и несколько других спектаклей. Владимир Александрович всегда приезжал на премьеру, высказывал свое мнение об этих постановках, в целом он одобрял то, что сделано.
Но собственно наш театр – это Воронцов, это его выбор пьесы, его выбор репертуара. При этом он и сам пишет. Многим известно, что «Представление трагедии Александра Пушкина «Моцарт и Сальери» на убогих подмостках конца XX столетия» – это пьеса самого Воронцова, написанная специально под меня и Владимира Гусева. Его же пьеса – «Дон Кихот. Версия умалишенных». Сегодня есть сложности с этим спектаклем, потому что ушел из жизни Александр Чмелёв, который был занят в постановке.
Вообще, серьезная проблема нашего театра – отсутствие молодежи. Средний возраст наших артистов – 55 лет. Мы не вырастили «своих» актеров. Владимир Александрович очень серьезно подходит к подбору труппы, а заниматься педагогикой не хочет…

О роли искусства и современных постановках

Наш театр идет своим путем. У нас есть свой зритель. Мы верны себе все эти годы. Мы верим в то, чему нас учит Владимир Воронцов – в традиционный реалистический театр. Это театр 1960-80-х годов, это Товстоногов, Гончаров. Мы поклоняемся этому. И я верю такому театру. В нем, может быть, не столь острая форма. Но есть самое главное – внимание к подробности и понимание, ради чего и зачем. Нам в театре всегда ясно, что мы играем, для чего мы играем, какова мысль нашего спектакля. Если мы не трогаем, не будоражим, не выводим зрителя на какие-то серьезные размышления, то зачем нужен театр?
Развлекательные спектакли тоже могут быть. Но они должны быть на уровне. Я недавно был на антрепризе столичных актеров, они играли на сцене Волковского спектакль «Сублимация любви». Меня позвал друг: «Приди, посмотри! Нашим спектаклем мы взорвали Америку, пол-Европы!» я и пошел… То, что я увидел, вызывает у меня чувство стыда до сих пор. Стыдно не только за то, что актеры делали на сцене. Они не имели права это делать! Не имели права! Даже ради денег! Но реакция публики меня убила еще больше… Публика радовалась этим безумно пошлым шуткам, смеялась. Для примера только одна сцена. Италия 1930-х годов. Понятно, какая обстановка царит в эти годы в стране. И один герой говорит другому: «Я поставлю твои пьесы в Нью-Йорке, в Лондоне, на сцене Волковского театра!» Зал хохочет как подорванный. Чему радуетесь? Упоминанию нашего театра? Дальше вообще пошли отвратительные шутки… Знаете, иногда ты принимаешь постановку какого-то театра, иногда – нет. Но я никогда не позволю себе оскорбить своих коллег!
Вообще, я думаю, что мы сами во многом виноваты. Мы сами воспитали такого зрителя. Мы сами ставили спектакли, чтобы заработать, когда приходилось выживать. А надо воспитывать публику. Надо предлагать качественные спектакли. Поэтому я считаю, что вина лежит на всех нас…

И о мечтах

О чем я сегодня мечтаю? Как бы банально ни звучало, я мечтаю, чтобы наступил мир во всем мире… Мечтаю, чтоб друзья не умирали. Чтоб семья была рядом. Чтобы театр жил, и чтобы он продолжал жить и после моей смерти. А еще мечтаю снять собственное кино – то кино, которое я давно уже придумал, но понимаю, что никто его, кроме меня, не снимет, потому что не увидит так, как я вижу. Вот только, к сожалению, я не кинорежиссер…